Самая настоящая реальная мистическая история и сегодня я хочу ею с вами поделиться. Вчера днём позвонила мне по Ватсапу однокурсница по ВУЗу. Давно не общались. Поэтому разговаривали обо всём и долго.

Тут нужно сказать, что она — как и я обожает всякие страшилки и мистические истории.

И рассказала мне историю из своей студенческой ещё молодости. Я пересказываю её вам с её полного согласия и от её лица.

настоящая мистика

» Я родом из глубинки. Из ныне уже несуществующей деревеньки Орловской области.

Не знаю. почему так вышло, но самые крайние домишки нашего поселения располагались буквально едва не у кладбищенских ворот.

Места вроде предостаточно было, а вот, поди ж ты…Короче, как и водится в таких случаях, мы проводили на этом кладбище практически круглые сутки: и все дни напролёт, и многие ночи- тоже.

То мальчишки решат в войнушку там поиграть: на территории нашего погоста и поныне остались полуобвалившиеся склепы.

Как мы туда лазать не боялись — не знаю… Ведь и обвалиться это всё могло на наши дурные головы…В общем, кладбище вовсе не воспринималось нами как нечто сакральное, таинственное или злобно дышащее.

Обожали разыгрывать городских детишек, приезжавших погостить к родне. Вот тогда наша братия отрывалась по-полной. В ход шли и простыни, и даже наволочки: вырезали в них дырки для глаз и рта и ставили напротив них зажжённые свечи.

От мамок нам, естественно, после попадало. В основном — за порчу домашнего имущества. Вот такой раздолбайкой, не верящей ни в Бога, ни в чёрта, я и уехала в столицу.

За это время постепенно практически весь народ переселили в соседний посёлок городского типа.

Остались живыми там всего три домика. В одном из них жила моя любимая тётушка. Ждала лета: летом у меня были каникулы, чтобы помогла я ей перебраться на новое место.

Во втором домишке доживала баба Домаша. Доживала в прямом смысле слова: врачи ей поставили рак в неоперабельной стадии. Годики были уже солидные: за 80-т… И она сказала, что не фиг её таскать туда-сюда. Здесь и кладбище- вон, за порогом. Дохаживать её приехала дочь — пенсионерка.

А в третьем домушке жила пара: дед Митрий и баба Груня. Мы её всегда дразнили, называя не Груней, а Грушей. Дедуся был ну просто Божий одуванчик. А вот бабуся… желчная, склочная и до ужаса жадная. Даже ржавого гвоздя пожалеет отдать.

И несмотря на это она обожала собак. А собаки обожали её. Она любую могла заговорить, чтобы та на неё не лаяла, не бросалась. А уж про своих-то и речи не шло.

Вот и этот, последний, Джек, души не чаял в хозяйке, хвостом за ней ходил, порыкивая на и без того смиренного деда Митрия.

Стоило бабусе голос повысить на супруга, как у Джека вместо морды оскал проявлялся рычащий.

Так вот…

Приехала я, значит, к тётушке. Вроде всё вокруг так же. как и было… А чего-то явно не хватает… Не могу понять чего… Три домика светятся вечерами своими окошками… Над могилами по ночам изредка ухает сова…

На мой недоумевающий взгляд тётя мне и сообщает:

— Дык, Груша-то того… свалилась в яму…

— В какую такую яму?- не поняла я.

— Ну- померла, — таким тоном, словно непонятливой первоклашке ответила мне тётя.

— Стоп. Груня или Домаша?

— Если бы Домна — я бы тебе так и сказала, что Домна. Грушка.

— С чего бы?

-Ну, вообще-то, она тоже не девочка была: ей уже под 90 было… Сердце — врачи сказали. Ты деда-то сходи проведай… А то он совсем плох… Эдак и переезжать некому будет кроме меня.

Я пошла к домику. У лавочки, что стояла близ их парадного крыльца, лежал Джек, повернувшись к тропинке хвостом, а не мордой.

«Что-то хреново он деда охраняет», — мелькнуло у меня в голове.

Хвост довольно мёл туда-сюда по зажухлой траве-мураве. Вошла в домик, поздоровалась. Дед, явно обрадованный тем, что про него не забыли, метнулся к печурке, вытащил оттуда блины:

-На помин пёк, сегодня как раз 9-ый день бабке…

Отказать было неудобно: не ради этой скряги, а ради её вдовца… ну и стопочку свойского, настоянного на одних ему ведомых корешках- травках. Помянули…

Я возьми и спроси у дедули:

— Дед, бабка-то снится небось?

— А на фига ей сниться, если она отсюда не вылазит почитай?

— Это как? — с перепугу у меня весь хмель исчез.

— Обыкновенно. Ты сюда шла когда, Джека видала?

— Видела. А что?

— Где он был?

— Возле лавочки, отвернувшись ото всех входящих — выходящих и кому-то невидимому радостно машущий хвостом.

— Во — во. Это они с ней там вместе сидят. Сейчас смеркаться начнёт — он её до нового места… к-хм… жительства проводит. Утречком туда побежит -встретит и домой приведёт… Ей ничего теперь есть не надо, и пёс ничего не жрет… С самых её похорон… Чую я, что после сороковин и она отходится сюда, и пёс сгинет…

Я через подслеповатое окошко посмотрела на виднеющуюся скамейку.

Пёс периодически вскидывал голову, словно кому-то на колено. Не знаю… то ли мне примерещилось, то ли и вправду там слегка заметно маячил силуэт худощавого призрака…

Как мне после рассказала тётя, пёс после 40 дней бесследно исчез… На могиле у бабуси его тоже не было обнаружено…