Невыдуманная мистическая история — Сходил по грибы

История которую я хочу вам рассказать, случилась со мной лет десять назад, и это настоящая, невыдуманная мистическая история.

Я долго думал, выкладывать ее или нет, но все же решился. Я не писатель, поэтому все своими словами

****

Как я по грибы сходил — невыдуманная мистическая история

Для чего ходят за грибами? Идиотский вопрос. За грибами ходят, чтобы по лесу побродить, насладиться тишиной, а потом, вернувшись домой, зажарить собранное в сметане и под рюмочку…

Описывать прелести этого действительно милого занятия можно до бесконечности. Однако я пошел за грибами с иной — совершенно конкретной — целью: мне надо было успокоить нервы. И забыть Марину…

Нервы Марина потрепать умела, хотя ни когда не скандалила. Я ни разу не слышал, чтобы она повысила голос.

Мы встречались два года, я ей предложение сделал, а она лишь усмехнулась. Мол, я милый, смешной, добрый, но совсем не тот человек, с кем можно строить совместную жизнь.

Когда я поинтересовался, зачем же в таком разе тратить время на столь бесперспективный объект, Марина ответила, что времени у нее навалом и спешить не куда.

«Впрочем, — добавила она уже без улыбки, — ты прав».

Быстра собрала сумку и ушла, ни сказав на прощание ни слова.

Я тоже ни чего не сказал: боялся, что могу наговорить Марине гадостей. Наверное, их стоило наговорить, но я сдержался: всё же мы провели очень не плохие два года вместе. Так что пусть идет.

А она и шла — вдоль по улице. Я смотрел на нее из окна, пока она не скрылась за углом магазина.

И тут я понял что такое пустота. Внутри меня образовался абсолютный вакуум. Самое смешное, а может быть, страшное было в том, что я абсолютно не представлял, чем его заполнить. Тут, по счастью, зазвонил телефон. Это был отец.

-«Привет, Алексей!»

-«Здравствуй, папа…»

-«Слушай, я только что подумал: лето прошло, а мы в бабушкину хибарку ни разу не выбрались. Сгонял бы, пока занятия в институте не начались, проведал — на месте ли замки, не течет ли крыша, да и вообще…»

Каждую вторую фразу отец заканчивает выражением «да и вообще». Я всякий раз забываю интересоваться, что она означает.

Ну какое «вообще» может быть в глухой Владимирской деревеньке, всё население которой — пять старух и глухой древний дед? Что там может произойти? Кому в голову придет залезать в старую избушку?

Но ничего не спросил я и возражать не стал.

-«Конечно, папа, сгоняю.»

-«Вот и отлично. Иного ответа от тебя и не ожидал. Вернешься — звякни.»

Сам отец в дом своей мамы — моей бабушки, умершей пять лет назад, — со дня похорон ни разу не наведывался. Он человек очень занятой. Мама тоже в деревню не ездит.

Она в городе выросла и деревню не любит. Потом мама всю жизнь при отце. Трет ему овощные пюре, паровые котлеты готовит: у отца язва. Так что ехать предстояло мне одному. И очень хорошо!

Никто не будет спрашивать, что стряслось, отчего у меня физиономия такая кислая и куда делась Марина?

Я поехал. В тот же день, вернее, тем же вечером. На последней электричке. Хотя ехать было изрядно. Но для бешеной собаки семь верст, как говорится, не крюк.

Впрочем, тогда я скорее напоминал побитого пса. Наплевать, кого я понимал. Главное — пустота внутри перестала тянуть. Не совсем, конечно, но чуть отпустила.

Когда добрался, была уже ночь. От станции через поле шел, можно сказать, на ощупь. Не беда — здесь я прежде проводил всё лето, потому знал каждую кочку, каждую ямку на тропинке.

Деревенские обитатели уже спали — лишь в окне избушки глухого деда, стоящее чуть на отшибе, нервно мерцал синеватый свет. Старик смотрел телевизор. Как уж он его слышал, не знаю.

Замки были на месте — зря отец беспокоился. Крыша тоже не текла. Бабушка любила свой дом, следила за ним.

За несколько лет до смерти она, скопив денег, покрыла пятистенок новым железом. Отец, конечно, хотел поучаствовать в процессе, твердил матери, что всё оплатит, предлагал крышу делать не из банального железа, а из металлочерепицы, но бабушка отмахнулась:

«Сама справлюсь, нечего мне тут».

Это была её любимая присказка.

Она действительно всю жизнь со всем управлялась сама. Дед мой погиб 35 лет отроду, потому бабушка одна вырастила отца и его сестру — тетю Лену, одна вела хозяйство.

Сама боролась с болезнями, когда наступила старость. Я ни разу не слышал, чтобы она жаловалась на здоровье или на нехватку денег. Более того — страшно обижалась, когда отец предлагал ей помощь.

«Я не немощная и не нищая, — протестовала бабушка и, разумеется, добавляла коронную фразу: — Сама справлюсь, нечего мне тут».

Единственное, что бабушка всегда принимала с благодарностью, были конфеты «Цитрон». Конфеты в коробках не брала, презрительно именовала их «буржуйскими».

«Цитрон» я привез и на сей раз. Двести граммов. Высыпал в незамысловатую стеклянную вазочку. Такая у меня была традиция.

Простенькие конфеты на столе и потрескивание поленьев в печи, казалось, оживляли осиротевший дом.

Я лежал на широкой бабушкиной кровати и прислушивался. Вот сейчас из-за перегородки послышится шкворчание растекающегося по раскаленной чугунной сковороде теста, а следом полетит неповторимый запах вкуснейших бабушкиных блинцов.

Блины она называла блинцами. «Лёшенька, иди блинцов поешь». Интересно, умеет ли Марина печь блины? Ну да что уж теперь… Приехали… Надо спать.

Завтра встану пораньше, пойду за грибами по бабушкиным местам.

Опята уже появились, я в городе на рынке видел. Насобираю грибов — родителям отвезу. Хотя едва ли они обрадуются: мама грибы терпеть не может, а отец из-за язвы не ест.

Ну и ладно, всё равно пойду. Что соберу, отдам глухому деду. Он в лес точно не ходит: еще в прошлом году, когда я приезжал проведать бабушкин дом, старик едва ноги передвигал.

Из дома вышел, едва стало светлеть. Добрался давешней тропкой до железки, за ней начинался лес, в который мы с бабушкой ходили за грибами.

Дорогу я помнил: сперва пять километром по просеке, потом от оврага направо и сразу за ручьем можно готовить корзинку.

Там куча поваленных деревьев — с одного ствола можно пару кило опят настричь, а то и больше. В общем, как повезет…

Мне повезло. Не сразу, конечно, но я набрел на пару таких стволов — оба лукошка мигом наполнились. Еще и прихваченный с собой на всякий случай полиэтиленовый пакет набил.

Надо было возвращаться. Я побрел в поисках ручья. Шел час, полтора, два, три, но журчанье воды так и не услышал. Напротив, вышел к страшному зелёному болоту. Мы с бабушкой ни когда в жизни не ходили сюда, в этом я был абсолютно уверен.

Блуждал еще два часа и повсюду натыкался на трясину — такое впечатление, что по узкому перешейку я забрёл на полуостров и теперь не мог найти выхода.

Я шел вдоль отвратительной ряски, наматывал круг за кругом, но выбраться из ловушки не получалось. Попытался сориентироваться по солнцу. Куда оно светило — в глаза или затылок, когда я сюда шел?

Вспомнил: и в глаза, и в затылок, и даже в левое ухо. Отлично! Я тот еще следопыт. Руки отваливались от корзин с грибами. Пакет еще этот. Но поклажу я не бросал.

Это была бы паника, а паника последнее дело. Хотя я как-то читал, что и хорошо владеющему собой человеку дольше четырех дней в лесу не продержаться.

Он не умрет с голоду, медведи его не задерут. Заблудившийся, сам того не замечая, слетает с катушек. Сперва все чувства притупляются, затем человек в форменный овощ превращается — может просто лечь на землю и лежать или забраться в трясину и утонуть.

Последняя перспектива была в моем случае отнюдь не призрачной…

Я сел на очередной поваленный ствол, корзинки и пакет поставил к ногам — пусть хоть руки не много отдохнут. Сунул за щеку прихваченный из дома «Цитрон» и принялся соображать, когда меня начнут искать.

Пришел к выводу, что как раз дня через четыре — не раньше. Соседи меня не видели, так что только на родителей надежда.

Достал из кармана мобильник, хотя прекрасно знал, что в здешних местах он не работает. Это я самолично проверял, когда отец собирался подарить бабушке телефон на случай, как он сказал, «экстренной ситуации».

Бабушка, помню, смеялась: дескать, экстренные ситуации — это у Вас в городе, а в деревне — тишь, гладь да Божья благодать. Вот тебе, родная бабулечка, и благодать!

Я представлял, как с остекленевшими глазами, почёсываясь и мыча, лезу в болото навстречу своей погибели.

Странно, но мне сделалось не страшно, а смешно. Я даже хихикнул и не без гордости отметил, что сохранил пока присутствие духа… Пока сохранил.

-Это ерунда, — вдруг раздалось у меня за спиной, — с ума сойти Вы не успеете. Скорее умрете от переохлаждения. Ночью очень холодно.

От неожиданности я вскочил — хорошо хоть не заорал дурным голосом — и судорожно обернулся. Передо мной стоял молодой человек.

Даже мальчишка, мой ровесник, а может, и младше — лет восемнадцати, наверное. Одет по-походному: замызганный камуфляж, бейсболка, резиновые сапоги, армейский вещевой мешок за плечами.

Мне бы спросить, где он научился мысли читать, но я постеснялся. Подумал: — Вдруг я уже малость поехал и начал сам с собой разговаривать, а он подслушал….

Физиономия у меня была наверняка перепуганная, незнакомец едва заметно усмехнулся:

-Вам же в деревню?

-Да, вы деревню. за железкой которая.

-Я понял, — кивнул он, — далеко Вы забрели. Часть грибов придется оставить: не дотащите.

Вообще-то мог бы предложить помочь нести грибы. Но он не предложил. С другой стороны, не больно ли я много хочу?

Еще секунду назад думал о смерти, теперь грибами озаботился. Я высыпал содержимое пакета на землю, и мы пошли.

Сперва шагали молча, когда же вдруг по среди топи образовался проход, я от удивления выдохнул:

-Как такое возможно? Я был здесь час назад и пути не нашел.

-Вам кажется, — последовал ответ, — Вы сюда не дошли… метров сто…

Спорить я не стал.

Затем топали еще часа три, совершенно неведомой мне дорогой. Даже тропки под ногами не было.

Несколько раз устраивали привалы: я просил передышки. Сидели, я жевал конфеты, мой проводник от угощения решительно отказывался.

-Послушайте, — спросил я, когда очередной раз остановились передохнуть, — Вы уверены, что мы идем верно? Я ходил здесь с бабушкой за грибами лет десять и маршрута такого не припоминаю.

-Вы не ходили здесь, — ответил камуфлированный. — Вы мимо ручья ходили, деревенские здесь не ходят.

-А кто здесь ходит? Вы?

-Да, я… — сказано это было с некоторым раздражением, и я решил больше не досаждать провожатому расспросами.

К путям мы вышли, когда уже начало смеркаться.

-Надеюсь, дальше не заплутаете, — сказал парень и, не прощаясь, повернулся и торопливо зашагал в чащу, словно там его дожидалось срочное дело.

-Постойте, — окликнул его я, — Вы же сами говорили, что ночью в лесу холодно. Пойдёмте ко мне — у меня дом… Там тепло. Поедим. Выспитесь.

-Нет, к людям я не вернусь. Незачем. Меня и искать перестали.

-Вы отшельник? —

Вероятно, мой вопрос прозвучал глупо, незнакомец даже остановился и снова чуть заметно усмехнулся.

-Нет, я мертвец. Пропал без вести десять лет назад. Кстати, я продержался почти две недели. Ступайте.

***

Я рассказал об этой встрече отцу. Сперва он посмеивался, говорил, что меня разыграл какой-то искатель кладов. Но после того, как я напомнил, что парень вообще-то спас меня от верной смерти, папа позвонил знакомому полковнику.

На следующий день мы были в главке, где я изучил список пропавших за последние десять лет на рубеже Московской и Владимирской областей молодых людей. Увы, ни на одного из фотографий я своего спасителя не узнал…

***

Понравилась история? В рубрике Мистические истории из жизни, тебя ждёт ещё ода невыдуманная мистическая история от читателей нашего сайта