Жуть лесная

Дед поёжился от холода. Печь была горяча, но дом настолько стар, что через щели всё же просачивается морозный воздух.

Старик вынул из-за пазухи трубку, достал кисет с табаком, закончив с ним возиться, закурил.

Мальчик сидел у окна, он любовался метелью.

Крупные снежные хлопья заполонили собой всё небо, так, что ничего было и невидно.

— Отойди от окна, ночью, когда нет звёзд, во тьме может таиться любая чертовщина.

— Дед, а откуда ты знаешь это?

Старик посмотрел на мальчика, как учитель смотрит на неразумного ученика.

— А я, в своё время, не послушал своих бабку с дедом, вот и узнал про эту чертовщину столько, сколько другой в жизни не знавал.

— Ты видел чертей?

Старик поморщился, отложил трубку и протёр очки.

— Может и так, было то давненько, за время память могла и притупиться.

Мальчик подсел к печи, посмотрел на деда, как смотрит кот на доброго хозяина и стал выпрашивать у него эту историю.

Мальчик любил страшные деревенские истории, в особенности, если их рассказывал дед.

За окном метель всё не унималась, ветер стонал, как целое кладбище неупокоенных привидений, а ветви деревьев трещали, будто старые кости висельника.

— Ну, думаю, пока этот шум не успокоится, уснуть мы оба не сможем…-проворчал дед, покручивая ус.

— Так что, эту историю я тебе расскажу, знаю, ты любишь страшные деревенские истории, но при одном условии…

— Я сделаю всё что угодно!

— Никогда не говори таких глупостей, пока не услышишь условие. Вот, о чём это я? А, точно, помни, что всё, что услышишь, было на самом деле, учись на моих ошибках, дабы не натворить своих.

А теперь, не мог бы ты поставить чайник и заварить мне того хорошего кофе, привезённого твоей матерью из города?

Вот же он, на средней полке, возле банки с печеньем, правее, вот, насыпь две ложки, потом зальёшь кипятком, молодец.

Так, сел? Укутайся и слушай:

Жил я тогда в европейской части страны, было мне лет пятнадцать-четырнадцать.

Учиться мы ездили в город, там и жили неделю, у родственников моей бабушки, в выходные пешком топали домой.

И ведь говорила мне бабушка, чтобы выходил из города я утром в субботу, дабы к середине дня быть в деревне, не сметь ходить ночью!

Я так и делал, но, однажды, родственники решили навестить друзей в другом городке, и так выходило, что оставался я на вечер пятницы один.

По их уговору, должен был я утром запереть квартиру, а ключ соседке отдать и идти в деревню.

Но, я был молод, хотел приключений и решил: пойду вечером, отдам ключ тогда же, приду, значит, к восходу солнца, а там, в деревне, рано по утру, смогу с братиком на рыбалку сбегать. Сказано, сделано, глупое дело не хитрое.

— А почему бабушка запрещала тебе идти ночью? По дороге могли бродить волки или медведи?

— Глупости, их в ту пору в местном лесу не водилось, бабка моя, от своей бабки, а та от своей, старой Алёны, знахарки, знавала много страшных сказок, пришедших к нам из самых тёмных времён, про то, что в те ночи, когда нет звёзд, в лесу гуляет разное Чудо.

Я был не суеверен, в страшные деревенские истории не верил, вот и пошёл, дурак простоволосый.

Внучек, ну ты за чайником-то следи! Он же давно закипел! Вот, налей в чашку, а теперь, дай мне её сюда, такую-сякую.

Вот, можно дальше говорить. Тем вечером, собрал я, значит, вещи свои, в старый отцов мешок, сделанный из стащенной палаточной тряпки, туго перевязал и пошёл.

Когда я вошёл в лес, солнце совсем скрылось.

Знаешь, в лесу было темно, но спокойно, а вот потом, когда он перешёл в древнющее болото, стало как-то не по себе.

Понимаешь, внучек, болото испускало туман, который застилал всё кругом, но был он странный, готов я поклясться, что в один момент, там, на самой границе болота, увидал синий огонёк, это было не к добру, как говаривала бабка, огоньки эти — те ещё бестии, указывают на проклятые клады.

И вот, иду я, значит, через этот туман, ноги по кочкам переставляю, палкой впереди себя шарю, как бы в топь не забрести.

И, с лева, шагов на десять от себя, где болото вновь переходило в чашу, вижу человека, стоит он, скривившись, ко мне спиной, а голову его ветки загораживают.

Чуть позже то я понял, что были это никакие не ветки.

Ну, подумал я, не стоит по ночам на болоте ни с кем якшаться, и пошёл на цыпочках дальше, авось не заметит.

Не много погодя, я вышел к крохотному озерку, местные называли его Чумницей, нынче давно уже заросло поди, наклонился я к воде- отхлебнул, умылся.

Поднимаюсь, и тут меня как током прошибёт, смотрю, а там, на левом краю озера, стоит тот самый человек.

И понимаю я, что никакой и не человек это вовсе, был на нём рваный серый мундир, будто с мёртвого Фрица снятый, а их на болотах тех много полегло, на голове — дырявая каска, а через дыры эти проросли десятки веток.

На рога оленьи похожи, не знаю я, как он смог через эти рога каску натянуть, да думаю, они то уже после проросли, так её и продырявив.

— Но как рога из веток продырявили железную каску?

— Не знаю, да и не дай бог кому-то вообще это узнать, то, на что способно Чудо — никому не понятно.

Но вот стоит оно, всё сгорбившись, как причудливое мёртвое дерево, да на меня жёлтые свои глаза-фонари направило. Смотрит.

Всё моё тело онемело, и тут, вижу я, что по Чуде будто дрожь прошла, а потом он как начнёт своими ногами-палками перебирать, через озеро переходить.

Тут-то и думаю: конец тебе, друг, зря бабку не слушал, и не верил в страшные деревенские истории, пропадёшь теперь, век не найдут, уж Чудо то тобой на славу полакомится. И вдруг, как рвану!

Дед чуть не выронил чашку, прокашлялся, отпил.

— Бегу, что есть сил, слышу, как сзади ветки ломаются, за мной бежит, когтями деревья на лету обдирает.

Вижу я развилку, за ней в ту пору овраг был, ну, я в него как страну, в листья зароюсь и жду.

Слушаю, тихо всё вокруг, только веточки рядом скрипят. И тут, по всему лесу раздался долгий утробный вой, пробравший моё тело до костей.

И вот, я, весь онемевший, вижу, как спустилась в овраг длинная деревянная лапа, в ободранном рукаве, по дну пошарила, затем, Чуда эта уже целиком в овраг, на четырёх лапах, как паук, залез, поводил головой рогатой, и дальше побежал.

Ну, я там около получаса просидел, затем, вновь прислушался, тихо кругом стало, посмотрел я на небо, а там, сверкнула молния, через мгновение, хлынул ливень.

Вдалеке вновь стал раздаваться жуткий вой, я снова как дам дёру, бегу, вот уже и лес сменился полем, осталось лишь заброшенную деревню, на краю его проскочить, а там и до нашей рукой подать.

Подбегаю я к гнилым домам, а сзади уже сухие колосья шумят, бежит через поле что-то огромное.

Не мешкая, заскакиваю в первый дом, чёрный и разрушенный.

Сижу там, сжав старую кривую кочергу и в окно выглядываю, вот уж перед домом из поля и Чудо выбежало.

Стоит, ветки его под кителем трещат, да так жутко и сухо, что у меня у самого кости заныли.

Дождь на улице всё не унимался, звук барабанящих об крыши капель слился со скрежетом веток, произведя по-настоящему замогильную какофонию.

И тогда смотрю, чудо это, одной своей ногой-палкой, как замахнётся, да как вышибет дверь дома на против!

Юркнуло оно туда со змеиной скоростью, да давай там всё крушить! Уж очень оно меня хочет!

Я же, тихо, как мышка, выхожу, и давай по заросшим огородом из этой гниющей деревни линять, да не тут-то было!

Вот уже Чудо, выломав крышу очередного дома, смотрит на меня с высоты, да как вновь издаст этот вой, вперемешку со скрежетом веток! И как побежит ко мне, обваливая гниющие доски!

Я же стою,весь как пружина, кочергу в руках зажал, вот уж оно спрыгнули ко мне, и как я дам ему по башке, старая ржавая каска аж треснула, рог обломился!

В ярости, тварь эта полоснула меня, да зажав свою голову в дом юркнула.

Ну, я и понёсся дальше, бегу бегу, а из развалин снова слышен вой, только теперь горький, бессильный, яростный.

Лишь добежав до дома и разбудив стуком и криками всю деревню, я понял, что рана от деревянных когтей вся кровоточит.

Дедушка расстегнул рубашку, показывая четыре старых шрама.

-Бабка моя, рану, конечно, замотала, напоила травами и стала расспрашивать: что со мной там приключилось, от чего я так бежал и кто это меня так располосовал?

Я ей всю историю и выложил, запинался, всхлипывая, она же, дослушав меня, долго молчала, смотрела в окно, а потом взяла куриную кость, обмотала какой-то травой и в печь кинула.

Когда странный амулет истлел, бабка велела мне ложиться спать, а сама на чердак пошла.

Когда я утром проснулся, она сидела, да крутила в руках какую-то корягу, подойдя поближе, я сразу её узнал — это был рог страшной лесной Чуды.

Бабка сурово посмотрела на меня, дала в руки  находку и велела закопать.

Я долго расспрашивал старуху об ночной твари, но она говорила лишь, что пока рог покоится в земле, Чуда не станет меня искать.

С тех пор, в лес я ночью не ходил, часто бегал посмотреть, не откопал ли кто мой трофей, а запрятан то он был под полом одного из домов заброшенной деревни, но, в неё народ обычный не хаживал.

Теперь, я твёрдо уверен, что лес таит много страшных тайн и легенд, и там, в самой глуши, на болоте, в тумане, среди гнилых веток и деревьев, бродит Чуда.

В старом сером мундире, снятом с разодранного в клочья Фрица, в треснутой каске, через дыры в которой торчат длинный ветви-рога, срывает длинными когтями кору с деревьев.

А мечтает оно, о том, что однажды, если повезёт, встретит оно в лесу мальчика, обидевшего его шестьдесят лет назад, и сможет наконец омыть свои ветви его невинной, но такой манящей кровью…

Источник

***

Развивать свой мозг и свои суперспособности никогда не поздно! Здесь уйма тренажёров и тестов, для развития твоих суперспособностей. Развивайся вместе с ВИКИУМ

Все наши страшные деревенские истории и мистические рассказы, можно найти в рубрике Страшные Истории