Уж и не знаю почему, но страшные рассказы из деревни мне нравятся гораздо больше, чем городские страшилки и мистические истории. Возможно, это из-за того, что там больше жизни что ли, или они мне кажутся правдивее — не могу сказать.

Но читая такие деревенские истории, порой ловишь себя на мысли — а ведь вполне такое могло бы и быть… Тем более, что наши с вами предки, были гораздо ближе к матушке природе и прекрасно знали, что в этом мире мы живём не одни.

Они знали, что существует мир духов, и для них духи были не просто мифическими персонажами, а существами с которыми приходилось находить общий язык, чтобы уживаться в мире и согласии.

Полуденница — один из таких мифических славянских существ о которой и пойдёт речь в этой мистической истории.

Тут нужно немного отступить от рассказа и объяснить кто такая эта самая Полуденница, что это за существо такое и на что она способна.

Так вот ребят, Полуденница, Полудинка или Полудница — это давно позабытая в наше время представительница нечистой силы, обитавшая исключительно в полях. Задачей этой нечисти, было следить, чтобы люди не работали в полях в полдень. Почему?

Потому что — трудиться в жаркий летний полдень на солнцепеке, да ещё посреди ржаного поля, где скапливается самый жар – не лучшее решение.

Неслучайно ещё в Поучении от Владимира Мономаха говорится, что полдень – время, отведенное человеку для отдыха, а не для работы.

И Полуденница ревностно следит за тем, чтобы это правило соблюдалось.

Если в такое время Полуденница застанет в поле за работой человека – она осерчает.

Обычно она лишает человека сознания – он падает и встает только через несколько часов, мучимый сильнейшей головной болью.

По некоторым источникам её наказание может быть и более жестоким – она может отрезать нарушителю голову серпом, который всё время носит при себе как раз для такого случая.

Но такие истории крайне малочисленны – обычно Полуденница обходится своеобразным наказанием, а не казнью.

Хотя, страшные рассказы из деревни, в те времена, изобиловали зверствами и страшными подробностями о том, что сделала с тем или иным человеком Полуденница, застав того в полдень в поле.

Ну, мы поглядели друг на друга, папироски потушили, да давай вещи собирать.

Кто-то полез навес разбирать, так Савельич закричал: «Брось его! Давайте соляру забирайте всю и технику».

Я к нему подхожу и спрашиваю так негромко, мол, чего случилось-то?

Он посмотрел на меня и снова: «Беда будет, уходить надо».

Какая беда, где, когда — ничего от него не добился, молчит, да по сторонам зыркает. Потом и вовсе побежал к полю, как раз к тому месту откуда эта баба убежала.

Постоял, значит, поглядел вдаль, в сторону пруда, потом к нам вернулся. Мы уже к тому времени были готовы выдвигаться. И тут-то все увидели тучу!

Шла она сперва медленно, со стороны леса. А потом ветер налетел такой хлесткий, ну точно быть урагану. Подумали — уж не про эту ли беду говорит наш бригадир?

Ну да, радости мало, навес сорвет, да одежду забытую пораскидает по всем гектарам, но ведь не в первой же это. Тех, кто в страду работал не первый год, этим не испугаешь.

А тут еще трактор, который баба та нюхала, не заводится. Уж все завелись, на дорогу потихоньку выползать начали, а он ни в какую.

Дергают, дергают его, значит, он только чихает и все. Уж не помню чья была машина-то.

Савельич, значит, подбежал и кричит снова: «Бросай его, ехать надо!».

Схватил того мужика за шиворот и потащил к дороге. Ну, уж никто и тут спорить не стал, да и надоел этот балаган всем, домой так домой! А трактор потом заберут, никуда не денется.

Ветер уже сильный был, уж подлесок к земле начинал пригибаться, и туча эта все ближе и ближе — вот-вот хлынет.

Это мы уже порядком отъехали, километра три-четыре, как вдруг запахло дымом. Вот так резко и сильно, а потом смотрим — глазам не верим, снег повалил.

Я назад-то оглянулся, а там все красно! Тайга горит за нами, а то не снег, а пепел валит!

Ой, что тут началось, все по газам дали, справа-то поле целинное сушняка, а слева-то лес стоит, вот как догонит нас пожар, тут и останемся.

Смотрю, повариха в прицепленной бытовке крестится и на поле показывает, а там тоже огонь скачет — отрезает, значит, нам дорогу.

Ну, выехали, значит, мы уже к реке, там огню не достать уж нас. Трактора поближе к воде подогнали, моторы не глушим, а сами из кабин повыскакивали, смотрим на это зарево и бригадира давай выпытывать — откуда узнал про пожар? Ведь ни дыминки не было.

Ну, он уже успокоился, беда миновала, стало быть, и рассказать можно.

«Погубить, — говорит, — она нас хотела ведь, девка-то эта. Уж и не знаю, кто это такая, ведьма иль дух какой злой, но не получилось у нее ничего».

Мы все рты пооткрывали, слушаем его, значит, дальше. У меня так мысль то возникла, уж не повредился ли он головой — страшные рассказы из деревни нам втирает. А он продолжает.

«Пошел я к ней, значит, разобраться, кто она такая, и чего ей надо. Убежала-то она от нас далеко и прытко, даже и не видел никто, как так вышло. Пошел я через поле, она все машет и машет мне рукой, зовет, видимо.

Я ей кричу, мол, иди сама сюда, не злимся мы на тебя. Она не обращает внимания и все тут, машет и машет, потом давай в меня пальцем тыкать и чего-то прикрикивать, видимо, что б торопился, шел к ней.

Прибавил я шагу, сам иду и чувствую, на сердце тяжело становится, будто кто-то изнутри меня начинает потихоньку сдавливать. Тут мне и страшно стало, и уж решил плюнуть на нее, да назад повернуть, но не могу, словно тащит она меня к себе.

Ни головы повернуть назад, ни рукой помахать уже не могу. Только ноги сами передвигаются. А баба эта, смотрю, заулыбалась так страшно, рукой своей все сильнее замахала и клокочет что-то про себя.

Лицо жуткое, словно из бумаги мятой большой комок вместо головы.

Рот огромный и круглый стал, вроде как у рыбы какой, глаза серые, мутные, словно из слюды — вот так уж близко к ней подошел я.

От страха давай вспоминать молитвы да заговоры, да ни помню ни одной, хоть и крещеный, зато все страшные рассказы из деревни, что бабка мне в детстве рассказывала, вспомнил.

В голове только «Господи, спаси, убереги от нечистого», да матушку свою покойницу вспомнил, она у меня набожная была, начал в памяти перебирать, как мы в церковь ходили, какие слова там говорили.

Уж как давай я все эти слова церковные про себя повторять, потом уж и молитву «Отче наш» вспоминать начал, забубнил ее шепотом. Чувствую, как тяжесть уходить-то начала, ноги подкосились, упал я аккурат на колени и давай тут же крестится. Уж как я только не крестился, и слева-направо, и наоборот, и руками обеими по очереди.

И помогли молитвы со знаменьем — завыла чудище и в пруд кинулась, там и пропала, даже рябь по воде не пошла. А я все стою на коленях, в себя, значит, прихожу, и тут слышу гудит сзади, как будто огонь в печи, и дымом пахнет.

Встал я на ноги, обернулся назад, а там горит наш балаган, вместе с техникой, поле горит, тайга полыхает! И меня тут же огнем накрыло. Ничего не помню потом.

Как уж под трактором очутился, ума не приложу. Как в себя пришел и понял, что живой, то долго думать не стал, не зря мне видение это явилось. Стало быть, не зря!»

Уж мы тут и креститься, и молиться давай, бригадира хлопаем по плечам, спаситель наш. Не знаю, сколько времени мы там на берегу стояли, уже и с других полей подъехали бригады, увидев зарево-то наше.

И Арсеня с подмогой из колхоза прикатил. А пожар долго еще бушевал, весь лес выгорел, поля и наш балаган начисто сгорели, только груда железа от брошенного трактора осталась, до сих пор тама стоит, никто даже на металлом не утащил — боятся.

Уже позже, знающие люди предположили, что баба эта была дух злой, вроде как Полуденница называется, и что вроде это не просто страшные рассказы из деревни, а что ни на есть — самая настоящая нечисть.

Раньше предкам нашим всячески вредила эта нечисть, поэтому и пахали, и сеяли по древним правилам, в самый зной не трогали поля — знали, что это самое время для духов полуденных.

Уживались раньше предки наши с духами и жителями лесными, а с приходом новой власти подзабыли небось, вот и пыталось «это» нас прогнать иль сгубить. Видать, уж сильно мы ей докучали.

Но самое страшное, что не спасли молитва да крест Ивана Савельича от злой Полуденницы.

Поле это, хоть и сгорело начисто, и засеивать его не стали, но на следующий год колхоз его все-таки прибрал к хозяйству.

Я уже в этот год работал помощником главного механика на базе МТС, а Иван Савельич все так же бригадирствовал.

Так вот, мужики говорят, проснулись утром, а его нету, пол дня искали — нашли в пруду том, утонул, бедолага. Будто ночью полез купаться и утоп, а пруд-то — куры ноги полощут в нем.

**** **** **** **** **** **** **** **** **** **** **** ****

Все наши страшилки и мистические истории про ведьм и колдунов, можно найти в рубрике Мистические истории из жизни