Вечная жизнь, или зомби-апокалипсис

Рассказ в двух частях, для любителей читать про зомби-апокалипсис.

Очень много букв, поэтому лучше сходить на кухню, налить чашечку чая или кофе, запастись плюшками, и приготовиться читать онлайн про зомби-апокалипсис.

Действие рассказа про зомби происходит в наши дни.

Представьте, что вы просыпаетесь после грандиозной пирушки, а кругом мертвяки, которые так и хотят полакомиться вашей плотью…

Начало. Тогда мы еще ничего не знали про зомби

Я еле-еле оторвал голову от подушки.

По большому счету, если б не было известно, чем наполнена эта голова, я б утверждал, что чугуном, с тоской в мутном взгляде подумалось мне.

Попытка рывком встать на ноги не увенчалась успехом.

Тошнота подкатила к горлу, и сразу стало ясно, желудок у меня есть.

В наличии также имелся мочевой пузырь и рот — в этом я был уверен стопроцентно.

Распространяя вокруг себя вонь и ругательства вполголоса, я поплелся на кухню.

Наверное, после набегов татаро-монголов на территории Древней Руси оставалось больше еды и целой посуды, чем после моих приятелей.

Взгляд мой искал одного — воды.

Вся тара на столе, полу и подоконнике была пуста и мне пришлось ринуться к раковине.

Хлебал водичку я долго.

Уже заломило зубы от холодной воды, но всепоглощающая жажда не отпускала.

Минут эдак через десять пожар внутри погас и, хватая ртом воздух, я оторвался от крана.

Но остатки спиртного в моём организме встретились с водой и ударили по моему сознанию — в народе это не так уж редко встречающееся явление прозвали — приход.

Короче, он, приход, наступил и я опять превратился в пьяную свинью.

Последнее что я слышал до отключки это грохот падения собственного тела……    

***  

На кухне был хаос. Даже не то что бы хаос, Армагеддон какой-то.

Прокисшее вино, испортившаяся пряная еда, устойчивый запах водочного перегара.

Впору было воскликнуть, что собственно я и сделал

— Ё-моё. Что ж творится-то?!  

-День рождения, — безо всякого энтузиазма прохрипел кто-то из-под стола.  

-Санек, ты, что ль? — спросил с хрипотцой в голосе я и, не дожидаясь ответа, пригласил, — давай опохмелимся?  

— Давай, — согласился Санек и вылез на свет Божий  

— Где? — задал я, как мне казалось, резонный вопрос  

— Ты пригласил, тебе и наливать, — хитро прищурившись, парировал Санек.  

Тяжко вздыхая, начали поиски «лекарства».  

— А что вчера было? — найдя искомое и разливая, я поинтересовался  

— Твой День рождения. Народу было — шквал! А кто такие не знаю. — и подняв стопку на уровне груди Санек произнес тост: — Будем!  

Выпив и закусив, молча закурили. Каждый прислушивался к собственным ощущениям и желаниям.

Докурив почти до фильтра, я бросил окурок в переполненную грязной посудой в раковину.

Попытка товарища сотворить подобное была предупреждена грубым окриком:  

— Обурел-л, что ли?!  

— А что, такого то? — Санек непонимающее уставился на меня.  

— А — ТО! — Объяснил я, подчеркнув многозначительное «ТО».  

— Лады. — Безразлично согласился Санек.  

— Давай хату приберем, а то еще маман моя явится — тогда нам кирдык!  —  

***    

Мне двадцать, закадычному дружку Александру на несколько месяцев меньше.

Мы оба высокие и худощавые студенты одного не очень престижного ВУЗа родного города.

Работать мы работаем, но как-то не охотно и без особого рвения.

Преследуя принцип — Хочешь жить — умей вертеться, перебиваемся случайными заработками, сами знаете — «туда — сюда», и заказами от местных предпринимателей на перевозку различных грузов и пассажиров по городу.

Работенка не пыльная, если не учитывать ссор и скандалов между работодателями и исполнителями по поводу оплаты «непосильного» труда.

К тому же все чаще приходится тратить заработанное на ремонт «орудия» труда — «ВАЗ-2101» бежевого цвета по документам, и цвета «детской неожиданности» в реальности.

Родители сих чад не особо задумываются, чем и как зарабатывают их отпрыски, но в некоторых случаях, в момент так называемых прозрений, начинают учить «уму-разуму».

Естественно к хорошему это не приводит, а бывало даже, имело противоположный эффект.

Но как бы там ни было, жизнь кипит и крутится вокруг нас.

Я живу в отдельной двухкомнатной квартире покойной прабабки, которую совершенно не помню, но безгранично благодарен за столь щедрое в нынешние времена наследство.

Сашок же, напротив своей жилплощади не имеет и квартируется у меня, чему собственно я не против, и даже рад.    

***  

Спустя всего несколько часов и семи потов, нашими усилиями квартира приняла если и не первоначальный, то хотя бы более-менее приличный вид.

Весь мусор был вынесен и вместо него в квартиру я принес водки и пива.

Усевшись за чистый стол, откупорили первую «большую» бутылку пива….  

— В ларьке брал? — заплетающимся языком спросил Саня, кивая на пиво  

— Ага — последовал ответ  

— А ничего даже. Свежее. — опустошив очередной стакан, пробормотал Санек  

— Свежее не бывает — откликнулся я и потянулся за телефонной трубкой, набрав номер, стал терпеливо ждать ответа.  

— Ленке звонишь? — поинтересовался Саша 

— Ага. Алло. Алло, Ленок это я! Тьфу, ты! — отключившись, бросил трубку на стол я, — автоответчик, мать его.  

— Ты не чего не помнишь, про свой день рождения? — осторожно поинтересовался Саша.  

— Нет. А что было то? Мы с Ленкой поругались что ли? — внутри похолодело и страшно захотелось ударить кого-нибудь  

— Типа того — увернулся от ответа Саша  

— Что, было? — спросил я и угрожающе потряс кулаком, — и не смей увиливать!  

— Да, так. Ничего особенного. — неопределенно покрутил пальцами в воздухе Саша  

— А именно?  

— Короче, кода ты уже был «не в кондиции», она попросила тебя больше не пить. Ты её послал — она тебе пощечину отвесила, ты хотел ей тоже, но упал. Она тебя пнула и свалила — на одном дыхании выпалил Санек  

— Норма-а-ально — понял я, что теперь хорошего не жди — что же делать?  

— Забей — лаконично посоветовал дружок  

— Дурак совсем?! У нас свадьба через месяц! — заорал я в ответ — ты в своем уме ли? А?  

— Чё, орёшь то? Ты заварил — тебе и расхлебывать.  

— Ладно, наливай. Придумаю, что нибудь.  

Извинения перед любимой женщиной были отложены на неопределенный срок. И пьянка продолжилась.

Затем затянулась надвое суток…    

***    

Ровно в полночь с диким ревом и грохотом начали бить настенные часы. «Да, что б Вам пусто было!» мысленно я обругал прабабкин раритет.

Пошатываясь, я направился на кухню и, включив свет начал с огромной жадностью глотать воду прямо из горлышка чайника.

Напившись, сел на табурет и закурил, рассеяно смотря на улицу, скупо освещаемую фонарями.

«Придется падать ниц перед ней. А что поделать? Баба она хорошая хоть и с гонором. Да. Натворил делов»

Тут мои мысли прервал женский крик с улицы.

«Вашу маму! — с неприязнью подумалось мне — сначала перепьются не с тем, кем нужно, затем начинают «ломаться», а результат на лицо — изнасилование!».

И со спокойной душой я продолжил курить.

Крик повторился уже ближе, во дворе моего дома.

Нехотя встав, я выглянул в окно и увидел, как двое парней крепкого телосложения пытаются повалить в снег худенькую девушку.

Я взглянул с сожалением на не докуренную сигарету и сунул её в пепельницу.

Рывком открыл раму и выпрыгнул в окно, благо был первый этаж.  

— Эй, уроды, гребанные! — злость не на шутку овладевала мной, нет, как говорится не «дающих» баб, есть плохо просящие мужики.

Не уговорил — отвяжись и найди другую

— Ну-ка, мать вашу, отвязались от девчонки!  

Парни не обратили ни малейшего внимания на окрик. Я прибавил ходу.  

— Вы, чё, уроды?! Не поняли, что ли?! Я сказал — отвалили! — теперь я точно начинал, что называется закипать.

Но парни опять не среагировали на мой крик. 

 — Миленький! Хорошенький! — заверещала девица — Помоги ради Бога!  

Я разогнался и ходу ударил ногой в основание позвоночника одному из «металлистов», судя по одежде.

Раздался противный хруст, и он повалился в снег.

Развернувшись ко второму, изо всех сил ударил его в пах ногой и схватился за волосы на голове для удара коленом в лицо, но парень не согнулся от боли к моему удивлению, и, перехватив руки, ударил в ответ ногой в живот.

Удар был ужасной силы, я отлетел на несколько метров, и, теряя сознание, мне привиделось, как второй начал подниматься.

«Что за херня?» подумал я и отключился.

Через несколько минут сознание вновь ко мне вернулось и, нашарив в снегу кусок арматурины, я поднялся на ноги.

Тапки мои давно были безвозвратно утрачены, но холода не чувствовалось, только тупая боль в животе.  

— Ну, б**ди, держитесь! — проорал я и опустил толстый прут на голову ближайшему противнику, со страшным треском арматура завязла в кровавом месиве, которое недавно было головой человека.

Вырвав прут из головы падающего противника, я с размаху ударил второго по рукам, кости которых сразу треснули и сломались.

Медленно повернувшись с диким ревом «металлист» бросился ко мне, отскочив вправо, ударил прутком в грудь рычащему и не на шутку разъяренному парню.

«Металлист» застонал и тихо осел на снег.

Бросив окровавленный прут, на не менее окровавленный снег и подошел к девушке.  

— Ты, как? — у меня в горле пересохло, и поэтому вопрос получился очень тихим  

— Нормально — ответила она и разрыдалась.  

Приобняв за плечи плачущую девушку я повел её к себе домой.    

***  

Зомби-апокалипсис начинается

Она нервно курила на кухне.

Я терзал телефон, а Саня искал выпить.  

— Менты, совсем нюх потеряли, что ли? — в сердцах я хрястнул о стол трубку  

— Спят, наверное — выдвинул предположение Санек, отодвигая холодильник от стены, — нашел! Садись, братва, ханку пить!  

— Дядь Саш, ты — дурак? Время час ночи, а ты водку пить собрался — пробурчал я, присаживаясь, однако, к столу  

— То, не водка, а живительная влага под названием пиво! — Александр водрузил на стол «большую» бутыль — А ты не будешь что ли? — он повернулся к спасенной недавно девушке.  

— Спасибо, нет. — еле слышно прошелестел ответ  

— Брось. Тебе просто необходимо сейчас.  

— Наливай — будто на что-то решившись, махнула рукой девушка  

Несколько минут провели в молчании, поглощая пиво, затем все внимание переключилось на спасенную.  

— Меня зовут Олег. Это — я ткнул пальцем в сторону — кореш мой, Александр. Тебя как звать, золотце?  

— Катя.  

— Да-а — протянул Санек — краткость сестра таланта. Хоть поблагодарила бы Олежку за спасение. Ведь изнасиловать могли.  

— Изнасиловать? — она горько рассмеялась — Спасибо, конечно! Вы, ребята, с дуба упали?  

— Причем тут дуб? — разом спросили мы, ошеломленные такой реакцией девицы  

— Это что твои друзья были что ли? — ошарашено озираясь по сторонам, словно ища поддержки, спросил я — у вас, что такие любовные игры?  

Катерина в свою очередь не менее удивленно посмотрела на друзей:  

— Вы, телевизор когда последний раз смотрели?  

— Причем тут телевизор, а? — прорычал Санек — тебе сейчас чуть одно место не порвали! А ты про телевизор талдычишь!  

— Дурни! — поставила нам диагноз Катя  

— Саша, цыц! — я начал «разруливать» ситуацию — Катя объясни нам, шелудивым, причем тут телик?  

Вместо вразумительного ответа Катя разревелась.  

— Не. Ну, я балдею с этих русских! — недоуменно воззрился на меня Санек  

— Нехрен на меня смотреть, я сам в трансе — от понимания ситуации я был далеко

— Ладно, Сашок, подруга видать немного «того» — я покрутил пальцем у виска — от пережитого.  

— Включи долбанный телевизор — сквозь рыдания произнесла она  

Я подошёл и включил… минут десять я тупо «щелкал» пультом не веря в происходящее.

Во-первых, все федеральные каналы передавали «Лебединое озеро».

Во-вторых, и я думаю в основных, на региональных каналах творилось черт-знает-что.

На одном из таких передача велась похоже с мест боевых действий.

Парни в комуфляже в масках с «аксу» отстреливались от толпы, которая напирала на заграждения.

На другом канале съемка велась так же без звукового сопровождения, но по мелькающим картинкам было ясно, что небольшая группа военных не продержится долго на крыше здания муниципалитета, которое со всех сторон штурмовали толпы людей.

Я грохнулся на стул.  

— Опять? — спросил Сашок  

— Что, «опять»? — не понял я  

— Переворот, что ли? — не отрывая глаз от экрана, пояснил он  

— Дела — до меня «дошло»  

— Ну и хрен с ними — махнул рукой Санек — опять довели до «ручки» народ. Теперь пускай расхлебывают  

— У тебя с мозгами все в порядке? — ехидно поинтересовался я  

— Причем тут мозги? — удивленно спросил Санек  

— Это твоя страна, придурок!  

— Моя?! — заорал Санек — Нам стипендию, какую платят?  

— Шестьсот рублей, а прич..  

— А эти мордовороты — Саша с перекошенным от злости лицом прервал меня — из думы на эти деньги попытались бы прожить в общаге месяц, да за каждый зачет отсчитать преподу, которого не колышат твои знания его предмета, по триста рубликов! А пенсия стари….  

— Заткнитесь! — неожиданно громко закричала Катя до сих пор сидевшая тихо

— Это не переворот, это гораздо хуже.  

— Война, что ли? — обалдело, спросил я  

— Да. — ответила Катя и увидев, как мы вскочили со своих мест, быстро добавила

— Не совсем война, но что-то вроде того.  

— Ближе к делу — мрачно посоветовал Санек  

— Вы фильм про живых мертвецов смотрели, про зомби-апокалипсис? — спросила Катя, мы, переглянувшись, мотнули головами

— Так вот, пару дней назад какой то умник расшифровал древнеегипетский трактат о воскрешении мертвых для нужд живых и поместил с подробной инструкцией к пользованию в Интернет. В общем, началось, что-то не вообразимое — она всхлипнула

— Я тоже к этому руку преложила. У меня несколько месяцев назад парень разбился на машине, ну, в общем…я…короче, он пришел.

Оборванный грязный, и натуральным образом протухший…смотрит на меня, а у него слюни вперемешку с червями изо рта текут…- Катя опять начала рыдать.

Санек начал утешать её, а я с мыслью о Лене бросился к телефону.    

***  

Лена

Она брела в темноте, едва сдерживая слезы.

«Он просто идиот, уговаривала Лена себя, пьяная свинья. Ничего, проспится и придет».

Внутренний голос подленько возразил, что она сама виновата в происшедшем, и с его стороны было глупо бы просить прощения.

«Все равно, явится. Рано или поздно».

По крайней мере свадьба скоро, так что в любом случае придет на разговор.

Придя, домой, Лена приняла душ и улеглась спать.

Весь следующий день она провела за компьютером «набирая» реферат по истории.

Дергаясь от каждого телефонного звонка.

Поднимая трубку сердце у неё замирало, узнавая голоса подружек и знакомых она не пыталась скрыть разочарования.

День медленно приближался к концу.

Мелкие заботы и дела по дому немного отвлекли от тревожных мыслей о будущем.

Всё было нормально до полуночи, когда за окном начались беспорядки.

Крики, шум, ругань и частые выстрелы.

Бабка Прасковья, раскачиваясь из стороны в сторону, постоянно крестилась и шепотом твердила — прости нас Господи грешных.

Мать, Ирина Юрьевна и отец, Николай Петрович тоже не спали.

Отец зарядил ружьё и сидел на кухне, запретив включать свет в квартире.

К четырем часам утра крики на улице сошли почти на нет.

Бабка, успокоившись и выпив для крепости сна несколько сот граммов водки, рухнула в кровать и захрапела.

Мать тоже легла, Лена прошла на кухню и, поставив на плиту чайник, села рядом с отцом на табурет.  

— Пап, что же это было? — задала мучивший её вопрос Лена  

— Пока не знаю, дочь. Возможно… Не знаю. И догадки строить не буду — отец Лены, Николай Петрович, был оперативником с солидным стажем, и догадки он не любил.  

Стук в дверь прервал молчание.

Отец знаком приказал сидеть Лене и тихо крадучись направился в прихожую.

Посмотрев в «глазок» он отшатнулся от двери, будто увидел приведение.  

— Кто там? — хриплым голосом спросил Николай Петрович  

В ответ ему в дверь опять постучались.

Отец взвел курки на ружье и открыл дверь.

В квартиру ввалился не так давно умерший брат отца.

Полу истлевшие остатки костюма болтались на высыхающем теле, в волосах комья земли, собой он принес в квартиру тяжелый запах мертвого тела.  

— Какого хрена приперся, Женя? — угрожающим голосом спросил отец — ты же умер, чего тебе надо?  

— Долг — проскрипело чудовище  

— Какой долг? Вали туда от куда пришел. Иначе башку прострелю — Николай Петрович вскинул ружьё.  

Евгений Петрович не был любимцем в семье.

Он был тем «уродом», которым если верить поговорке есть в каждой ячейке общества.

Пьяница и дебошир, браконьер и тунеядец — это не полный «прослужной» список дяди Жени.

В последние два года жизни Женя, или как прозвали его кореша Жека, начал «колоться».

Умер он, как и большинство наркоманов от передозировки.

Отец Лены похоронил непутевого братца на свои деньги, так как вся родня, включая мать, отказались от него.

И теперь этот наглец пришел требовать деньги, после того как умер!  

— Иди, Женя, Христа ради — голос отца дрожал от напряжения — А долги Бог велел прощать.  

— Долг — тупо повторил Женя и двинулся в сторону отца.  Грохнул выстрел.

Запахло пороховой гарью.

Женя на мгновение остановился и посмотрел себе на ноги, мышц и кожи на них почти не осталось, а затем, пробормотав «долг» опять заковылял на брата.

Отец был изумлен до крайности, такого он не видел никогда, человек продолжал двигаться на ногах, по которым выпустили заряд «жакана».

Он вкинул ружье и выстрелил второй раз.

Заряд разнес голову Жени на составляющие. Тело с тяжелым стуком упало на пол.

Сжимая в руках ружьё отец подошел к телефону и набрал номер оперативной части. Разговор с дежурным был коротким.

Ждать оперативников «убойного» отдела пришлось долго, отец всё это время сидел на кухне и нервно курил сигарету за сигаретой, хотя курить бросил несколько лет назад.

Примерно через час в квартиру прибыли трое людей.

Следователь, судмедэксперт и фотограф, все трое имели ужасно уставший вид.

Эксперт и фотограф сразу приступили к изучению тела, а следователь прошел на кухню к хозяину квартиры.  

— Здорово, Коля — следователь был высок и плечист.

Красные, воспаленные от недосыпа глаза и трехдневная щетина  

— Здорово, Витя — отец пожал протянутую руку — Вот такие дела, Витя — он развел руками — собственного брата «завалил».  

— Не ты один — следователь закурил и изумленно уставился на отца Лены

— Коля, ты же бросил?  

— Начал — флегматично ответил Николай Петрович  

На кухню вошел эксперт, мотнул головой в знак приветствия Лене и её отцу и повернулся к следователю.  

— Сергеич, как «жмурика» оформлять будем? Такой же, как и предыдущий. Он до выстрела был мертв как мои сапоги — эксперт сел на стул  

— Как «до выстрела был мертв»? — вскочил со своего места Николай Петрович  

— А так, Коля — следователь потушил окурок в пепельнице — мы вторые сутки мотаемся по таким вызовам.

А их все больше и больше. Родственники, друзья, знакомые, давно перекочевавшие в мир иной, приходят вновь.

Я атеист, Коля, но, по-моему, начинается конец света, зомби-апокалипсис.

Вспомни, как в священной книге «и мертвые восстанут из своих могил». Все, п****ц, Коля. Поехали, ребята.  

Быстро упаковав свои чемоданчики, эксперт и фотограф спустились вниз.

Николай Петрович поймал за руку уходящего следователя  

— Витя, что с трупом делать?  

— Забудь о нем — следователя била нервная дрожь — Я НЕ МОГУ видеть преступление здесь. Нельзя убить труп.  

— А надругательство над мертвым телом? — с остервенением спросил Николай  

— Иди ты — отмахнулся от него следователь — Тебе проблем мало? Поверь, на данный момент, таких как ты слишком много. Всех не пересажаешь. Да, и кому от этого будет легче?  

Усталый представитель власти покинул хозяев квартиры.

Перекурив, отец завернул бренные останки своего брата в половик и погрузил в багажник своей машины.  

— Я на кладбище — пояснил он жене и дочери, бабка спала непробудным сном — Похороню его, потом на работу заеду. Все девочки пока.  

Он вышел из дома, в который живым вернуться ему, не было суждено.  

Прошли сутки, после того как глава семейства уехал. На следующую ночь бабка Прасковья отдала Богу душу.

Дозвониться до скорой помощи и милиции не представлялось возможным.

Кардинальные решения в доме принимал Николай Петрович, и теперь без него мать с дочерью растерялись.

Глотая слезы, они обмыли бабку, которая приходилась двоюродной сестрой мужа матери отца Лены, короче «седьмой водой на киселе».

Но как бы там ни было, покойницу обмыли и переодели, завернув в самодельный саван из простыней.

Потом сидели на кухне глотали обжигающе горячий чай и молчали, роняя в кружки соленые слезы.  

— Все, Лена, я так больше не могу — первой прервала молчание Ирина Юрьевна — надо бабку похоронить по человечески — она сплела пальцы в замок  

— Мам, кому мы сейчас нужны со своей бабкой? Да, ни кому! Может позже, когда все наладится..  

— Что наладится? — прервала её мать — что наладится? Да, к тому же бабка стухнет, и что тогда делать?  

— А какие есть предложения?  

— Похоронная контора за углом нашего дома, ты Леночка сиди, а я шустро — мать поднялась, за эти сутки она сильно постарела — муж пропал, в доме труп родственницы, которая предпочла умереть не дома, на Украине, а в гостях.  

Перетащив отяжелевшее с дочерью тело родственницы на балкон, Ирина Юрьевна быстро оделась и выскочила на улицу.

Лена загнала в магазин ружья два недостающих патрона и уселась на кухне.

Прошло более семи часов после ухода матери, и Лена с ужасом осознала, что она теперь одна.

Оставался только Олег, но до его дома на машине ехать десять минут, а пешком идти она не решилась бы. Телефон не работал.

Отчаяние охватило её.

Она металась по квартире, не зная, куда себя деть и чем занять.

На балконе раздался шум, вниз на бетонный пол летели банки, тазики и многочисленная утварь, которая не нужна в хозяйстве, а выкинуть, как ни странно было жалко.

Лена вошла в зал и уставилась в крайнем замешательстве.

Бабка Прасковья, рыча и ругаясь, стоя на собственных ногах (!) пыталась разорвать самодельный саван изнутри.

Твердо помня, что «горячо» любимая родственница умерла еще вчера ночью, Лена подняла ствол ружья на уровне головы бабки и плавно, как учил отец, нажала на спусковой крючок.    

***    

Зомби-апокалипсис набирает обороты

Мы сидели втроем на кухне, поглощая остатки спиртного, пытались мыслить объективно.

На мой взгляд то, что нам рассказала Катерина, чистой воды бред. Плод больного воображения.

Но с другой стороны я собственными глазами видел как спустя несколько минут после происшествия, «металлисты» поднялись с земли и побрели куда то!

Хотя я на все сто процентов уверен, что одному из них я обеспечил реанимацию и долгое пребывание в коме.  

— Ладно, я согласен, что эти твари есть не вымысел — что-то у меня не клеилось, не хватало куска информации — но есть же способ борьбы с ними?  

— Только один на данный момент — отрезать башку, к чертовой матери — живо откликнулась Катя  

— Погоди — влез в разговор Санек — Ты говорила о трактате. Вряд ли египтяне были настолько тупы, что бы создав яд не сделать противоядие. Я прав?  

— Да. Но так как телефонная связь отсутствует во всех своих проявлениях — нет Интернета.

А это означает, что заклинание, или называйте, как хотите, которое укладывает ИХ обратно прочитать невозможно — она вздохнула — Короче, на данный момент надо убираться отсюда.  

— Куда? — с безнадежностью в голосе спросил Санек  

— Туда — настал мой черед говорить — где мало кладбищ и старых захоронений, и есть телефонная связь.  

— Именно — подтвердила Катя.  

Все встало на свои места в моей голове, и я начал мыслить.  

— Во-первых, нам нужен транспорт. Во-вторых, оружие. И, наконец, в-третьих, запасы провианта. Согласны? — я посмотрел на них  

— Забыл об одном — тихо сказала Катя — нам нужна карта, сойдет и областная, но лучше атлас дорог юга России — и встретив непонимающий взгляд Саши, добавила — в нашем городе нет мощных спутниковых станций. Придется ехать в Волгоград.  

Сборы не заняли много времени и буквально через двадцать минут были готовы выехать. Но тут меня осенило.  

— Слушай мою команду — рявкнул я на манер армейских сержантов — Саня, Катя остаётесь в квартире. Без возражений. Один я быстро доберусь до гаража и пригоню машину. Ждите, короче.  

— Нож возьми — протянул мне тесак Саша — А то мало ли что.    

***

На улице начинало светать. Пошел снег. Он валил огромными хлопьями, покрывая бурые пятна на снегу.

«Пока мы пили и спали — меня посетила мысль — тут творилось, черт знает что».

Мой путь предполагал пересечение огромного бульвара Победы, в мою душу начал пробираться страх.

Резко в памяти всплыли кадры из фильмов ужасов зомби-апокалипсис, где на улицах бродят толпы «живых» трупов и сжирают все на своем пути.

Я вышел из переулка на тротуар бульвара и с опаской начал оглядываться, но к моему удивлению было тихо.

На проезжей части тут и там стояло несколько брошенных машин с открытыми дверцами, хозяев вероятно уже съели.

Снег продолжал валить.

Добрался я до нашего гаражного кооператива довольно быстро и без приключений.

Около ворот, припорошенный снегом, лежал лицом вниз охранник Леха, подходить не хотелось, но у него на поясе висела кобура, в которой был «Макаров» и запасная обойма к нему.

Ощутив тяжесть пистолета в ладони, мне стало спокойнее, но я отогнал эту мысль от себя — «со стволом или без, ты теперь постоянно в опасности».

В будке охраны, на специальном стенде, висели ключи от боксов и запасные связки от машин.

Такой порядок завели после пожара, когда в запертых боксах сгорело больше десяти машин, и тут мне в голову пришла с ног сшибательная мысль, что теперь я могу взять любую из оставшихся машин.

Поднявшись по обледенелым ступеням, я сразу подошел к стенду и после не долгих размышлений пришел к выводу, что мне нужна мощная и везде проходимая тачка.

«Дженирал Моторс» — «GMC» стоял в боксе номер семнадцать и ждал моего прихода.

Хищные обводы, литые диски и «кенгурятник» меня не прельщали, ужасающая мощь и поистине огромные размеры — то, что было нужно.

Двигатель, после поворота ключа зажигания, заурчал как сытый кот, баки были полны топлива, все системы работали нормально.

Я отключил антипробуксовочную систему и с ревом ринулся к своему дому.

Проезжая мимо не запертых дверей супермаркета «Славинский», я не удержался и основательно запасся продуктами питания и алкоголем.  

Через несколько минут, я остановил «Зверя», как про себя я окрестил «GMC», около своего подъезда.

Сжимая в руке трофейный «Макаров», оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд.

Темнота в подъезде не разгонялась светом лампочек уже, наверное, с первых дней постройки дома.

Молодежь, жаждущая уединения, бомжи, искавшие временного ночлега, подвыпившие подростки которых тянуло на приключения, вся эта публика уничтожала лампы в тот же вечер после их установки.

Бороться с этим феноменом жильцы устали и дружно решили не тратить понапрасну деньги и нервы. В общем света в подъезде не было.

Резко пахло мочой бродячих котов, в доме было не привычно тихо.

Я благополучно миновал лестничный пролет и остановился у своей двери, прислушался, из квартиры не доносилось не единого звука.

Саша и Катя не могли без меня куда-то уйти, я был в этом уверен.

Я толкнул дверь, и к моему удивлению она открылась, в коридоре было темно.

Щелкнув выключателем, я прошел внутрь квартиры.

«Тихо как в раю» подумал я, вытащив из-за пояса пистолет, открыл дверь в спальню, напряжение спало сразу.

На разобранной кровати мирно спали Саша и Катя.

Решив не мешать им, я прикрыл дверь и сел в кухне, нужно было обмозговать ситуацию.

В моих мозгах крутились мысли о нескольких близких людях: о моей семье, о будущей жене Лене и о семье моего друга.

Атлас автодорог нашего города я прихватил в супермаркете, и теперь сидя за столом потягивая пиво, отмечал красным маркером пути нашего будущего передвижения по городу.

Для себя я решил, что, во-первых, нужно наведаться в оружейный магазин, оружие и боеприпасы нам необходимы, если желаем протянуть хотя бы до следующего утра.

Затем нанести несколько визитов «вежливости» к ближайшим родственникам и к моей любимой.

А что потом, покажет и внесет свои коррективы время.

Не желая терять время даром, оставив записку на видном месте я проверил пистолет и вышел из дома.    

***  

Аккуратно объезжая в беспорядке валяющиеся останки людей на дороге я подрулил к дому моих родителей.

Дом располагался в «частном» секторе, был обнесен довольно сносным забором из красного кирпича.

Ворота были распахнуты настежь, но во дворе ни что не указывало, что дом брали штурмом.

Все те же кусты пионов укрытые от трескучих морозов полиэтиленом и слоем опилок, бетонные дорожки, припорошенные снегом, старая яблоня в углу двора и ненавидимый мною грубо сколоченный из плохо обработанных досок туалет.

В доме была нормальная уборная, но на все мои просьбы убрать это чудовище из досок с нашего двора, отец отвечал неизменной фразой — ты не представляешь, сын, как упоительно наслаждаться закатом сидя на толчке.

И начинал хохотать от всей души, но стоило мне вновь намекнуть, что наслаждаться закатом можно сидя и на деревянной лавочке, отец переставал смеяться и возражал мне — «что ты ни черта не понимаешь в этой философии русского человека».

Да, было время.

Подойдя ближе к дому, я увидел, что стекла окон первого этажа, разбиты, на одиноко торчащих осколках алела кровь.

Парадная, как мы её называли, дверь была заколочена изнутри.

Я обошел дом вокруг и направился к черному входу, по ходу заглянул в гараж.

Отцовская «BMW» седьмой серии стояла на месте, это настораживало.

Я без проблем проник в дом через черный ход, который не был заколочен как парадное, моему взору открылась ужасающая картина.

Мебель была порушена, в кухне не одной целой тарелки, создавалось впечатление, что в доме моих родителей был погром.

Посреди прихожей навзничь лежал охранник с местной стоянки дядя Толя, судя по затылку, он выпустил себе в лоб заряд из дробовика.

На полу в спальне среди осколков я нашел обрывок бумаги. Записка от родителей.

«Сын, писала мама, мы с твоим отцом, уехали в Новгород. До тебя не дозвониться. Поэтому в секретере оставляем тебе денег, на всякий пожарный. В доме будет жить дядя Толя, сторож с автостоянки. Любим. Скоро приедем. Мама, папа».

К горлу подступил комок, я закурил. Итак, они рванули в Нижний Новгород, но только к кому? Родня?

Нет, отпадает сразу, вся наша родня жила в нашем городе. Командировка?

Вероятно, но тоже не факт.

И тут меня осенило — выставка, точно!

Отец полгода жужжал о какой-то выставке.

Я лихорадочно начал рыться в секретере в поисках бумажного доказательства моей догадки.

В ворохе бумаг и денег я нашел красочный буклет выставки-продажи автомобилей.

Тачки — главная страсть моего старика, а ещё компьютеры.

Мать постоянно подшучивала над отцом — я жена, а ещё у него есть две любовницы, и на недоуменные взгляды присутствующих отвечала, — первая любовница — машина, вторая — компьютер.

Адрес выставки нашелся в одном из файлов в компьютере, там же была и программа посещения, составленная моим отцом.

Получив нужную мне информацию, я покинул дом.    

***

На улице имени Савушкина был замечательный оружейный магазин.

Автоматическое огнестрельное оружие здесь не продавалось, но были довольно сносные экземпляры помповых ружей и пневматических пистолетов, хотя последние мне были не к чему.

Я подъехал вплотную к крыльцу «Охотника» загубив по пути великолепную клумбу, скрытую белой шапкой снега.

После осмотра внешних дверей магазина я сделал вывод, что, даже пригнав бульдозер, я не смогу их открыть.

Оставалось искать аварийный выход на крыше.

Пару раз я чуть было не сорвался, пытаясь сохранить равновесие на покатой крыше двух этажного здания, но люк я все же нашел.

Сигнализация меня не волновала, а кроме неё и одного хлипкого замка на люке больше ничего не было.

Оказавшись внутри я сразу приступил к осмотру, и, расстелив на полу палатку, начал таскать в неё всё, что считал нужным.

Ружья, боеприпасы, ножи, форму, бронежилеты, фонари и т. д., из расчета на семь человек. Добра было много, поэтому иметь запас не мешало.

Облачившись в форму СОБРовца с бронежилетом и взяв в руки заряженное семи зарядное помповое ружьё, я почувствовал себя намного уверенней.

Без особых усилий открыв двери ведущие на крыльцо, я подогнал ближе машину и перетаскал наше вооружение в багажник.

Сигнализация ревела прямо над ухом и, казалось, могла разбудить даже мертвого, но меня она просто раздражала.

Закрывая багажник, я заметил ненормальное, при нынешних обстоятельствах, движение — двое парней, длинный как жердь и короткий как мальчик лет двенадцати, медленно трусили ко мне через дорогу, сжимая в руках пистолеты.  

— Слышь, земеля — издалека проорал долговязый верзила — отвали от тачки, она НАМ нужна!  

— Отвали сам — прорычал я в ответ, поднимая ружьё  

— Зря — сказал долговязый и, резко вскинув руку, выстрелил в меня.  

Честно говоря, я ожидал сильного удара в грудь, по крайней мере, мне об этом рассказывали знакомые, которым приходилось ловить пулю в бронежилете.

Но вместо этого я ни чего не почувствовал, словно придурок промахнулся, но я ВИДЕЛ, как оторвался кусочек ткани, которая покрывала бронежилет сверху.

До меня дошло, что эти двое имеют пугачи, пневматику.  

— Эй, парни — усевшись на снег за машиной заорал я — вы, что совсем идиоты?! Я только что из оружейного, а вы меня пневматикой пугаете.  

— Да пошел ты — это был крик отчаяния, как мне показалось  

— Не дурите, сваливайте — мне не хотелось убивать двух идиотов 

 — Да пошел ты — таков был ответ, вслед за которым шарики из двух пневматических пистолетов застучали по корпусу машины под аккомпанемент ревущей сигнализации.  

Делать было нечего и, дождавшись когда в обоймах стрелков кончаться шарики, я выскочил из-за машины, и выстрелил дважды.

Забирая в воздух, в сторону парней, которые к моему удивлению даже не спрятались и стояли посреди проезжей части, перезаряжая пистолеты.

Эти двое даже не шелохнулись, когда над их головами со свистом пролетела дробь. Я обалдел от такой наглости.

Парни бросили пневматические пистолеты на снег и резко вытащили из-за поясов короткоствольные револьверы, явно не пневматические.

Два дула смотрели мне в лицо, положение было не из тех, в которых я хотел бы оказаться, но раз так получилось я нажал на спусковой крючок, ружьё дернулось в моих руках.

Долговязый рухнул как подкошенный, а я, собрав все силы, прыгнул назад и в сторону, уже ощущая как пули из «бульдога», который держал в руках второй, впиваются в мой бронежилет.

Вот вам и пожалуйста боль со всеми вытекающими.

Проехав на спине несколько метров, я выстрелил в направлении одиноко стоящей фигуры.

Коротышка, натуральным образом сел на снег и начал раскачиваться из стороны в сторону, держа обеими руками правую ногу.

Я поднялся, подошел ближе и, не имея ни капли жалости, выстрелил в голову коротышке.

Собирая трофейное оружие, я перевернул на спину долговязого, на него даже не стоило тратить патронов, его легкие было видно, когда он пытался дышать.

Вернувшись к машине, я покатил в сторону центральной аптеки.

На душе скреблись кошки, было такое чувство, будто я убил ребенка.    

***    

Лена

Она сидела на кухне уже долго. Так долго, что казалось ещё чуть-чуть и сойдешь с ума.

Еды осталось немного и то, что осталось было в банках. Консервы, супы и каши. Жить можно.

«И нужно!» повторяла вновь и вновь про себя Лена.

Труп бабки она выкинула с балкона, на всякий случай, что было правильно.

Заряд пробил горло, но не задел голову и спустя несколько часов, бабка, кое-как собрав поломанные при падении конечности, поковыляла куда-то.

Делать было абсолютно нечего, слоняться по квартире не хотелось, поэтому Лена уселась за компьютер.

Ничего теперь не значащие работы и рефераты она просмотрела невидящими глазами и включила музыку.

Собственноручно созданный сборник песен и мелодий, которые очаровывали и заставляли задуматься о прекрасных мгновениях жизни.

Она откинулась в кресле, и слезы сами потекли по щекам.

Её руки сами без участия разума открыли папку с фотографиями.

Она словно заново увидела эти кусочки былой жизни.

Вот она с родителями на юбилее отца, отец тогда напился и под одобрительный хохот гостей танцевал на стуле ламбаду с официанткой, после чего мать устроила отцу серьезный скандал.

А вот юбилей мамы, на даче.

Тогда весельчак и балагур Роман Алексеевич, друг и коллега отца, прикатил на «Победе» и подарил её матери.

Зачем? Кто знает.

Следующая фотография вызвала истерические рыдания.

Мать, отец и она с будущим мужем сидят за столом в доме родителей Олега.

Это было не так давно, сразу после сватовства. Лена дала волю слезам.

Спустя полчаса, умывшись и переодевшись, она села на диван в зале.

«Мать. Отец. Олег. Все мертвы. Зачем жить? Для кого?».

Она больше не плакала, это мешало сосредоточиться.

«Надо принять решение. Или пускай продолжается этот кошмар или надо выйти из игры».

Второй вариант был сомнительным.

Мать, а особенно отец всю жизнь ей внушали, что самоубийство не только тяжкий грех, но и глупость.

Она вспомнила  

— Пойми, нет более несчастного человека, который, совершив последний шаг, вдруг осознаёт, всё можно пережить, все можно исправить, кроме того шага, который уже сделан.

Я знаю немало примеров, когда люди, бросившись вниз с высотного здания, в полёте кричали, что не хотят умирать — говорил отец — тем более страшно, когда молодые, у которых всё ещё впереди, совершают такой шаг  

— А как же любовь? — спросила шестнадцатилетняя Лена  

— Любовь это не только страсть, из-за которой подростки лезут в петлю — и, видя возмущенный взгляд Лены, отец пояснил — да, да, страсть и только. Это не любовь.

Любовь это привязанность, уважение, терпимость и так далее. Страсть в этом списке стоит почти на последнем месте. Страсть хороша в постели, а не в повседневной жизни.  

— Но все же многие известные люди кончали жизнь самоубийством — выдвинула аргумент дочь  

— Если ты о людях чести? То ты сама знаешь ответ. Люди искусства совершали такой поступок, когда им казалось, что они сотворили всё что могли.

В истории человечества были времена, когда суицид был модным.

Но сейчас это просто глупо — отец закурил и подошел к окну — одно дело, когда нет выхода, но и это тоже не выход.

Безвыходных ситуаций не бывает.

А кончать с собой приоритет слабых духом.

Конечно, решиться на такой шаг может только сильный человек…  

— Ты сам себе противоречишь — усмехнулась Лена  

— Нет. Именно так. Сильный человек может решиться поднести к виску пистолет, но этот человек слаб. Он не имеет СИЛ бороться. В этом его слабость.  

Лена вздохнула и посмотрела на ружьё лежащее рядом.

«Я слабая папа. Я слабая».

Она подняла его и внимательно осмотрела. Ствол, курок, приклад.

Ничего лишнего, все только то, что нужно.

Она опустила ружье прикладом на пол и уперлась подбородком в два ствола, ужасно воняющие горелым порохом и металлом.

«Последняя черта» подумала она….    

***      

Встреча

После посещения аптеки и винного магазина мне немного полегчало.

Я никогда до этого не убивал людей, но здесь я был вынужден поднять оружие.

Все мои размышления сводились к одному, не нужно было убивать коротышку, а длинному надо было оказать первую помощь.

Но какая-то часть меня вопила со страшной силой, что коротышка спокойно выстрелил бы мне в спину, когда я бы оказывал помощь раненому.

«И вообще, продолжал надрываться внутренний голос, длинного надо было тоже добить!».

Короче, похоже, я зануда. Как только меня близкие терпят?  

Я, не понимая почему, гнал к дому Лены, словно опаздывая.

Объезжая брошенные машины и сбивая бродящие трупы, которые потом как ни в чем ни бывало, поднимались и брели дальше.

Повинуясь какому-то чувству, не доезжая несколько кварталов до её дома, я нажал на клаксон и не отпускал до тех пор, пока я не оказался прямо напротив подъезда, в котором была квартира Лены.

Схватив ружьё, я бросился вверх по лестнице, парой ударов ноги вынес дверь и чуть не сбил с ног Лену, которая стояла посреди прихожей и ревела в голос, словно белуга зимой.  

— Все нормально — я ненавидел женские слезы, они словно кислота прожигали мою душу, мне становилось больно и горько одновременно, я был готов сделать, что угодно лишь бы она перестала плакать — я здесь. Все хорошо. Я с тобой  

— Я …. Ты …. — она сквозь не прекращающиеся рыдания пыталась объяснить, что ей было трудно, я же пытался её успокоить  

— Все нормально — «придурок, разозлился я на себя, ты, что другие слова позабыл что ли?» — поехали. У меня новая тачка, посмотришь — обзавидуешся — она улыбнулась сквозь слезы, и это было неплохо  

Я, обняв её за плечи, развернулся лицом к двери.

В дверном проеме и на площадке подъезда стояли люди.

Много людей. Живые, что было удивительно.  

— Парень — низким голосом заговорил толстяк, стоящий впереди всех — веди нас  

— Куда? — его предложение ввергло меня в состояние глубокой прострации, — какого хрена надо? А?  

— Ты же за нами приехал? — толстяк был настойчив  

— За ней — я кивнул в сторону Лены, которая перестала плакать, что меня очень обрадовало  

— А мы? — толстяк развел руками — с нами что будет?  

— Не знаю — честно признался я  

— Не, паря, так не пойдет — из-за спин прошамкал старческий голос, вслед которому одобрительно зашумели все остальные присутствующие  

— Ты же представитель властей, а ведешь себя, как не знаю кто — ткнул пальцем в мою сторону толстяк.

И тут до меня дошло, что на мне форма сотрудника специального отряда быстрого реагирования, кто я на самом деле эти люди не догадывались  

— Стоп — я остановил шум — я не собровец, просто их форма удобна, я такой же как вы. Простой смертный.  

— А машина? — толстяк подозрительно сощурился  

— Украл. Как и форму. Натуральным образом — в глазах ближайших мужчин появилось уважение — что и вам советую. Вооружайтесь и уезжайте подальше отсюда  

— Ты куда сейчас собрался ехать — пролез вперед статный старик с седой шевелюрой — где собираться? Ополчение?  

— Нет, отец. Ополчаться против этих тварей бесполезно. Их больше — на меня нахлынула волна жалости и беспокойства за этих людей.  

Кто был посильнее и помоложе — уже уехали или погибли в схватке против мертвецов, здесь же присутствовали, в основном, люди пожилые.

В какой-то мере немощные и бесконечно испуганные, прожив спокойно всю жизнь, они столкнулись с тем, что их незыблемые понятия о государстве, власти и жизни, в общем, были безжалостно порушены непонятной силой.

Сказки, рассказанные давным-давно про зомби-апокалипсис, которые считались вымыслом, неожиданно приобрели силу в их глазах, так как бродячие мертвецы раньше встречались только в страшных рассказах, ночью у костра для того, что бы попугать девчат, под одобрительный хохот пьяных парней.

Теперь же это была реальность, жуткая пугающая реальность, с которой они не могли бороться.

Повинуясь мимолетному порыву, я сказал:  

— Проходите, все в зал, поговорим — и эти люди повиновались мне, словно я был их вождь  

Я стоял и смотрел, как заходили старики — женщины, мужчины, их было около двадцати,  они все, повинуясь многолетней привычке, снимали обувь, прежде чем пройти в комнаты.

Подперев дверь торшером, я зашел в зал.

Десятки глаз смотрели на меня, не отрываясь, словно они были дети, а я был мудрым учителем.

Я начал говорить, перескакивая с одного на другое, объясняя с чем, они столкнулись, и что может произойти.

Сам того, не осознавая, я рассказал также о мародерах, с представителями которых мне пришлось столкнуться:  

— И ты их….убил? — задал вопрос седой старик назвавшийся дедом Афанасием  

— Да, дед Афанасий. Убил — теперь я ощущал себя словно перед судом присяжных.

Меня осуждали и хвалили, ругали и соглашались, но мне по большому счету было неважно мнение этих людей, я сделал то, что считал правильным  

— А я считаю, так им и нужно — громким голосом оповестил толстяк, дядя Леша — нарвались на парня — вот и получили, а если бы на девку молодую? А? — он осмотрел с победным видом присутствующих — то-то и оно! — я понял, мне вынесут оправдательный приговор.

В разговор неожиданно вступил сидевший до этого тихо пожилой профессор, с громкой фамилией Лермонтов  

— Мне кажется, я нашел то, что нам нужно! — он хитро улыбнулся — надо ехать в Ленинград!  

— Почему туда? — заинтересовавшись, спросил я, и окриком погасил разговоры — тихо! Говорите профессор  

— Под Ленинградом много болот — он был лаконичен до безобразия  

— Болота — задумчиво повторил дед Афанасий и вдруг с размаху треснул широкой ладонью по хлипкой спине профессора — ну, голова, Сергеич! Уважаю!  

— Причем тут болота — спросила сухенькая старушка, жена Афанасия

— Фоня, болота тут при чем?  — А при том, что Сергеич — голова! Через болота ни одна тварь не доберётся до нас..  

— И там их нет — закончил я, поняв, что имел в виду профессор  

— При зыбкости почвы и отсутствия разума у …- профессор подбирал слово — у…. противника, наши шансы на выживание поднимаются с нуля до ста процентов!  

План спасения этих людей возник в моём мозгу моментально  

— Среди вас есть водители автобусов? — я оглядел стариков  

— Я за баранкой просидел тридцать лет — поднялся высокий старик — перед пенсией на «Икарусе» работал  

— Вы со мной — я показал на него — остальные ждут нас здесь  

— А я? — тихо спросила Лена  

— Жди со всеми — я понимал её состояние, но там, куда мы собирались, было небезопасно, и она могла быть нам обузой, видя слёзы в её глазах, я поспешил её успокоить — мы быстро  

Отдав старикам содержимое багажника «зверя», мы с Михалычем, как назвался дед, покатили в сторону автовокзала.    

***

До автовокзала было недалеко, но в записке, которую я оставил в своей квартире для Саши с Катей, моей рукой было написано, что если я по прошествии двух часов не вернусь, меня они могут не искать, и спасаются сами.

Времени было в обрез, минут двадцать не более, поэтому, развив ужасающую, даже для меня скорость я мчался через город к своему дому.

Михайлович не обращая внимания на дорогу, с неподдельным интересом разглядывал салон машины:  

— У-у, черти заморские, сделали ведь — и он в который раз, в неописуемом восторге проводил рукой по панели и дверным ручкам  

— Нравится? — не удержался я  

— Издеваешься, что ли? — он посмотрел на меня — я начинал на «полуторке», потом «ЗИС», а когда стал настоящим шофером, получил «Волгу». Э-эх, было время! — он отвернулся к окну, будто рассматривая пролетающий мимо пейзаж  

— Я раньше такие машины — тихо проговорил он — только в телевизоре видел. Внучек, царство ему небесное, буйная голова был, как-то приезжает на роскошной машине, иномарке, смотри, говорит, дед это тебе! Представляешь? — я мотнул головой  

— А она, паскуда, бензина, знаешь, сколько жрет? Моей пенсии не хватит её пару раз заправить — его голос дрогнул, и он совсем тихо закончил — пришлось продать. А то бы, о внуке память была.  

— А, что с ним — не удержался я от вопроса  

— С дядьями своими воевал — он посмотрел на меня и пояснил — вчерась, ночью явились. Все трое, хотя я их похоронил по-христиански ещё годов так пять назад.

Внук Сашка, говорит, дядья идите подобру, поздорову ни кого не трону, а они что-то мычат и лезут драться.

Ну, Сашок, и дал им прикурить. Да только и они его сильно поломали. Дури в них нечеловечей много.

А утром и он представился…прежде чем умереть говорит, ты, дед, мне в башку кол вгони.

Я ему, Христос с тобой, внучек. А он, нет, говорит, а то я такой же, как дядья буду. Вогнал.  

Старик тихо заплакал, а мне ни чего не оставалось, как гнать дальше.

В горле стоял комок, на глаза наворачивались слезы.

Мне было страшно. Люди, которые просили после их смерти вогнать в их тело кол, мертвецы, которые приходили к своим родным, это все было словно из страшного рассказа про графа Дракулу и ему подобных.  

Последние двести метров я проехал на предельной скорости. Опять жал на клаксон, что было сил  

— Что гудишь-то? — недовольно пробурчал Михайлович  

— Друг тут у меня, что б не свалил гужу…гудю….сигналю, в общем — от волнения у меня начались проблемы с речью  

Все повторилось. Дверь, выбитая ногой, плачущая Катя и растерянный Санек, толпа стариков требующая внимания и понимания.

На этот раз я был краток:  

— Мы едем в Ленинград, кто хочет, может присоединиться, — старики заволновались, обсуждая мое предложение — только нужен водитель автобуса, хороший водитель.  

Из толпы вышли двое, один водитель другой автомеханик со стажем.

Укомплектовав экипаж «GMC», который теперь состоял из Михайловича, Владимировича второго водителя, Анатольевича автомеханика, Александра и меня собственно, мы тронулись в путь.

До автобазы, которую посетить нам посоветовал Анатольевича, мы добрались без проблем.  

— Я на этих машинах кажную гайку вот этими руками пощупал — и он совал нам под нос огромные загрубелые ладони, пахнущие вяленой воблой и пивом — так что могете быть спокойны, выберу лучшие машины. Безотказные.  

— Знаю, не подкачаешь — кивал головой его сосед Владимирович, работавший когда-то на этой базе водителем — а если машины встанут на полпути, башку отверну — и он под наш общий хохот совал под нос Анатольевичу свои огромные ладони — вот этими руками и отверну!  

Тишина стояла вокруг необыкновенная, казалось, что было слышно, как падает снег.

Сугробы во дворе базы и вокруг забора окружавшего её были нетронуты, что вселяло в меня надежду.  

— Ворота закрыты — оповестил нас выскочивший на разведку Сашка — амбарный замок, его из пушки не прострелишь  

— Ломать надо — встрял в разговор Михайлович  

— Преподнесем в лучшем виде — ответил я и, разогнавшись, протаранил ворота  Анатольевич указал на три автобуса марки «Икарус», которые, по его мнению, подходили для длительного вояжа.

Три нам были не к чему, поэтому, определившись с выбором сели за стол, что бы обсудить технику.  

— Предлагаю поставить дополнительные печки, а то родные у них слабоваты, для стариков — Анатольевич, взяв бумагу и ручку начал писать — второе, резину надо менять, это даже к гадалке не ходи — он поставил очередную запись — дополнительные баки, опять же.  

— Ты мне сейчас работы на неделю напишешь — недовольно сказал Владимирович — а у нас времени в обрез  

— Как хочешь, а без того, что я напишу, я ни одну машину с базы не выпущу — стукнул кулаком по столу Анатольевич — это тебе не в Волгоград смотаться и обратно!  

— Ладно, ладно — успокаивающее сказал Владимирович — ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак. Поговорили.  

После нескольких часов работы автобусы были готовы к рейсу.

Окна, кроме лобовых, были заварены наполовину листовым железом, на крышах, другого места не нашли, были установлены по три дополнительных бака с дизельным топливом.

В салонах обоих автобусов стояли огромные ящики, набитые запасными частями.

Основной проблемой стала смена покрышек, но и с ней справились.

В салоны закатили по четыре запасных колеса, там же установили по две дополнительных печки и по холодильнику.

Вид, конечно, у автобусов был ужасный, но это нас не волновало.

Тяжело переваливаясь с боку на бок, автобусы вышли из ворот базы, шествие замыкал «Икарус» под предводительством Владимировича, который долго и протяжно сигналил, прощаясь с местом, в котором он проработал больше двадцати лет.  

Я остановил нашу колонну у огромного магазина продуктов.  

— Мужики, давай затариваться — позвал я водителей, которые спрыгивали на землю из машин — надо еды побольше набрать, а то… — и я поймал пулю.

Дурацкое состояние, будто дали со всей силы поддых, утешало одно — живой.  

— Э, хорош баловаться — я медленно начал подниматься со снега на ноги — выходи, поговорим — снова пуля сбила меня с ног, сил моих уже не было, что бы подняться, но я себя переборол — прекрати стрелять! Живой я, только в бронежилете!  

На этот раз пуля пробила мне мякоть плеча, чуть ниже того места, где кончается бронежилет.

Я ничком повалился в снег, воя от боли как голодный волк на луну.  

— Придурок! — больше слов я не нашел  

— Извините, но я должна была удостовериться — в морозном воздухе прозвенел мелодичный женский голосок — я сейчас спущусь и сделаю Вам перевязку.  

Она спустилась. Молодая и до боли в глазах красивая, в такой же форме, как и у меня.

В руках у неё была автомобильная аптечка и снайперская винтовка.  

— Ольга — коротко представилась она и занялась моим плечом  

— Это быстро заживет — проворковала она — меня учили куда стрелять, что бы человек терял боеспособность, но не жизнь  

— Премного благодарен — сквозь зубы прошипел я, почти теряя сознание от боли  

— О, да Вы знатный боец — сказала она, осматривая мой бронежилет — а менять его, не пробовали или Вам бугорки не мешают? — в её глазах я увидел издевку  

— Ремонтируй плечо — угрожающее произнес я — сломала, теперь исправляй  

— Мужчины — она обратилась к стоящим вокруг — несите его в магазин, там и будем ремонтировать  

Ольга не долго возилась с моим простреленным плечом, похоже, у неё был огромный опыт в этих делах.

Из короткого рассказа Ольги следовало, биатлонистка, переквалифицировавшаяся в снайпера специального подразделения армейских диверсантов.

Её завербовал молодой полковник на отдыхе в Сочи, влюбилась она по уши в него и была сильно разочарованна, когда узнала, что ответная любовь полковника была разработана в темных кабинетах ГРУ (Главное разведывательное управление).

Но Ольга была патриоткой и упрямым человеком, не малую роль сыграли рассказы бывалых «волков» — диверсантов о женщинах-снайперах со стороны сепаратистов.

Так миловидная застенчивая девушка Оля Трунина по прошествии трех лет обучения стала хладнокровным убийцей-профессионалом.

На крыше магазина, который по чистой случайности я выбрал, она оказалась не случайно.

Она, вскрыв арсенал воинской части, находившейся неподалеку, заняла боевой пост, уничтожая бродящих мертвецов, которые все реже и реже появлялись в перекрестии её оптического прицела.  

— Странно всё это — задумчиво проговорила она, заканчивая свой рассказ  

— Что странно? — переспросил Саша  

— Странно то, что раньше за пару часов я укладывала сотню жмуриков, а теперь за сутки всего пару, да и то если повезёт  

— Может, они догадались, что рядом с этим магазином появляться нельзя — высказал своё предположение я  

— Нет — ответила резко, словно отрезала Ольга — они куда-то движутся. Целенаправленно.  

— Разберемся — я кряхтя поднялся и сел на столе, который послужил в качестве операционного — поехали — скомандовал я и мои водители пошли к автобусам  

— Куда вы направляетесь — спросила Ольга, беря винтовку  

— На север, в частности в Питер. Ты хороший стрелок, не желаешь с нами?  

— Нет. Мне это не к чему — она повернулась к лестнице ведущей на крышу  

— Погоди — я взял её за руку — ты нам нужна. Что толку с кучки стариков, руки которых дрожат словно с недельного запоя?  

— Среди вас есть и молодежь, пусть учатся стрелять, благо мишеней хоть отбавляй -она рассмеялась, но я не почувствовал в её смехе радости  

— Ольга, пойми, посадив тебя в один из автобусов я буду спокоен, что с ними ни чего не случится  

— Мне глубоко наплевать — закричала она — наплевать! Наплевать, понимаешь? Ты, Робин Гуд хренов! Даже если тебе и твоим людям повезёт и вы доберетесь до Питера, все равно вам крышка. Эти твари достанут любого!  

— Ольга — позвал я её — Ольга, слушай меня….  

— Сначала ты мне показался умным парнем, но теперь я понимаю, что в твоей тупой голове вместо мозгов сплошной маргарин! Все сдохнут! Все! Или до те….  

Я отвесил ей пощечину, она отпрянула от неожиданности и вдруг расплакалась словно малое дитя.

Тихо и тоненько поскуливая ткнулась лицом ко мне в грудь. Что за напасть эти женские слезы?    

* * *    

Исход

Погрузить возбужденно-радостных стариков в автобусы оказалось не столь так просто как казалось.

Рассаживались чинно, придирчиво осматривая будущих попутчиков.

К тому времени как солнце прекратило свой бег по небосклону, мы успели рассадить только половину стариков в один автобус.  

— Что делать-то с остальными? — ткнул в сторону столпившихся стариков Саша  

— Хрен знает — я натуральным образом поскреб собственный затылок — ночевать им в автобусах нельзя, однозначно 

 — Олег, может нам пока вперед поехать? — спросил подошедший Анатольевич — разведку проведем заодно  

— Стой! Как «вперед»? С ума сошел? — заорал Саша  

— Спокойно, юноша. Я все продумал — он закурил и закашлялся.  

Первые пять минут мы стояли, спокойно ожидая когда дед прочистит легкие, но потом возникло, с большим трудом подавляемое, желание стукнуть изо всех сил по сгорбленной спине этого старика.

Кашель отпустил столь неожиданно, как и появился, еще разок затянувшись, дед, соблаговолил проявить гражданскую сознательность и посвятил нас в свои планы.  

— Суть в следующем — он опять затянулся и….снова начал кашлять.

Моё терпение лопнуло и я хлопнул его по спине ладонью, кашель прекратился мгновенно

— Спасибо, под Волгоградом есть одна балка, окруженная болотами, мы туда приедем и будем ждать. Я на карте отмечу это место, так что не заблудитесь. Так то!  

— Есть другие предложения? — я осмотрел стоявших вокруг меня — нет? Тогда принято единогласно! Рисуй — я протянул Анатольевичу атлас  

— Стервец какой! Прям как Горбачев языком чешет — похвалил меня Владимирович и неожиданно закричал

— Провожающие покинуть вагоны!  

Пожав нам руки Анатольевич и Владимирович сели в автобус.

Взревел мотор, «Икарус» осторожно выполз со стоянки где проходили сборы и посигналив на прощанье скрылся за поворотом.

Объяснив старикам, что их автобус отправляется завтра и определив их на ночлег в хорошо отапливаемое здание бывшего дома культуры, теперешнего казино «Монако», мы с Сашей вышли на крыльцо и закурили.  

— Ну доедем мы и что дальше? — без предисловий задал вопрос Саша  

— Пока не знаю — честно признался я  

— Нормально, ты вообще о чем думаешь? Даже если мы и доберемся до столь глухих мест где Макар телят не пас, чем заниматься будем? Большая половина дедов на ладан дышат! Не сегодня — завтра помрут и опять будем изо всех стволов палить?  

— Санек, поживем увидим. Кстати, как стариков определим, в Нижний Новгород со мной поедешь?  

— Хрен ли там делать? — Саша далеко щелчком выкинул окурок  

— Предки туда перед заварухой уехали, надо бы разведать  

— Давай сейчас к моим заедем, а живы будем и до твоих доберемся  

— Поехали — я выбросил недокуренную сигарету и спустился к машине

— Саш, ты только наших предупреди, что уезжаем, а то подумают черт знает что.

Продолжение следует…

***

Автор Кулькин Сергей Александрович

Если понравился рассказ, нажми да. А если не понравился, всё равно проголосуй.

Остальные наши страшные и мистические истории, можно найти и почитать в рубриках Мистические истории из жизни и Страшные истории